Паломничество без определенных намерений

Оригинал взят у nl в Бог воскрес при поддержке правительства Москвы

М.Е.Салтыков-Щедрин: Письмо Елисееву Г.З. 5 марта 1881. Петербург
5 марта 1881. Петербург

Многоуважаемый Григорий Захарович.

Печать не ослабляется, но обуздывается. Вчера вечером получил циркуляр Гл<авного> упр<авления по делам печати>, которым, под страхом приостановления, воспрещается: 1) говорить о необходимости изменить формы госуд<арственного> устройства; 2) укорять высшие классы в недостатке патриотизма. А сегодня в 4 часа всех редакторов (и меня) созывают в Совет книгопечатания (1).

Посылаю статью о провинц<иальной> прессе (2), с моей корректурой, в которой я сделал некоторые помарки. Не признаете ли Вы нужным перенести их на свои корректуры? Хотя некоторые отметки сделаны сбоку, но я и эти места полагал бы исключить. Очень уж худое время наступает.

М. Салтыков.

---

Примечания
Печатается по подлиннику: ГБЛ, ф. 576, карт. 2, № 22.
Впервые опубликовано: Изд. 1933—1941, т. XIX, стр. 194, с отнесением к 5—6 марта 1881 г. Датируется 5 марта 1881 г. по упоминанию о созыве редакторов периодических изданий «сегодня <...> в Совет книгопечатания».

(1) 4 марта 1881 г. за подписью Н. С. Абазы было разослано постановление Главного управления по делам печати. В нем указывалось, что «некоторые органы печати, ссылаясь на чрезвычайные обстоятельства, дозволяют себе помещать статьи, в которых выражаются вполне неуместные суждения о необходимости изменения нашего государственного строя, а также высказываются сомнения в недостатке истинного патриотизма в высших слоях общества, будто бы равнодушных интересам народа». В связи с этим «Главное управление по делам печати по поручению министра внутренних дел» «предупреждает гг. редакторов периодических изданий», что «помещение статей подобного содержания повлечет за собою» приостановление издания (ЦГИА, ф. 776, оп. 8, 1881 г., № 2, л. 1). 5 марта редакторы периодических изданий были приглашены «для внушения им крайней осторожности» (ЦГИА, ф. 777, оп. 3, 1881 г., № 8, лл. 7—8).

(2) Г. Н. Потанин. Из истории провинциальной прессы (ОЗ, 1881, № 3).

М. Е. Салтыков-Щедрин. История одного города

Портрет этот производит впечатление очень тяжелое. Перед глазами зрителя восстает чистейший тип идиота, принявшего какое-то мрачное решение и давшего себе клятву привести его в исполнение. Идиоты вообще очень опасны, и даже не потому, что они непременно злы (в идиоте злость или доброта — совершенно безразличные качества), а потому, что они чужды всяким соображениям и всегда идут напролом, как будто дорога, на которой они очутились, принадлежит исключительно им одним. Издали может показаться, что это люди хотя и суровых, но крепко сложившихся убеждений, которые сознательно стремятся к твердо намеченной цели. Однако ж это оптический обман, которым отнюдь не следует увлекаться. Это просто со всех сторон наглухо закупоренные существа, которые ломят вперед, потому что не в состоянии сознать себя в связи с каким бы то ни было порядком явлений...
Обыкновенно противу идиотов принимаются известные меры, чтоб они, в неразумной стремительности, не все опрокидывали, что встречается им на пути. Но меры эти почти всегда касаются только простых идиотов; когда же придатком к идиотству является властность, то дело ограждения общества значительно усложняется. В этом случае грозящая опасность увеличивается всею суммою неприкрытости, в жертву которой, в известные исторические моменты, кажется отданною жизнь... Там, где простой идиот расшибает себе голову или наскакивает на рожон, идиот властный раздробляет пополам всевозможные рожны и совершает свои, так сказать, бессознательные злодеяния вполне беспрепятственно. Даже в самой бесплодности или очевидном вреде этих злодеяний он не почерпает никаких для себя поучений. Ему нет дела ни до каких результатов, потому что результаты эти выясняются не на нем (он слишком окаменел, чтобы на нем могло что-нибудь отражаться), а на чем-то ином, с чем у него не существует никакой органической связи. Если бы, вследствие усиленной идиотской деятельности, даже весь мир обратился в пустыню, то и этот результат не устрашил бы идиота. Кто знает, быть может, пустыня и представляет в его глазах именно ту обстановку, которая изображает собой идеал человеческого общежития?