«Тогда я встретил чудо»

«Тогда я встретил чудо»

«Это величайший человек, который у нас был», — сказал Егор Летов про Александра Башлачева, а Борис Гребенщиков назвал его песни «окошком туда, куда никто не хочет заглядывать».
Сегодня Александру Башлачеву исполнилось бы 55 лет. Звукорежиссер Александр Агеев вспоминает о том, как он записывал его великие песни.

Первый раз я услышал Башлачева в 1984-м. Ко мне пришел мой друг Виктор Алисов, за полночь уже, и принес катушку с записью. Принес и говорит: «Парфенов с Троицким привезли человека из города Череповец. Очень смешной парень. Мы записали его с Игорем Васильевым. Послушай пока, а я с утра заберу».

Я послушал, и вот тут произошла магия. Я въехал в Башлачева. Первое, что я подумал: мужик поет, мужик — лет 30. А ему ведь всего 24 года было. Это меня потрясло, и я его начал искать. Когда он останавливался у Алисова, я с ним не смог встретиться — он же жил как перекати-поле. В 1985-м я специально поехал на фестиваль в Питер, чтобы с ним познакомиться, и там же договорился о записи.

Башлачев был очень простым человеком, но в нем было что-то пугающее. Я это объясняю тем, что в нем таилась огромная мистическая сила. Я очень себя с ним комфортно чувствовал и при этом все время был напряженным. В страхе. Потом я понял, что тогда я встретил чудо. А ведь чудо одновременно восхищает и страшит.
( Read more... )

Записал Денис Бояринов

Юрий Арабов о Башлачеве

Сайт Homo Cantans - человек поющий

Арабов Юрий Николаевич

Поэт, писатель, заведующий кафедрой кинодраматургии ВГИКа. Автор сценариев более десятка художественных фильмов. Работал с режиссёрами Александром Сокуровым, Олегом Тепцовым, Андреем Добровольским. Лауреат премий Аполлона Григорьева и Бориса Пастернака. В 1989 или 1990 году написал стихотворение "От винта!", не позволявшее усомниться в том, что оно адресовано Башлачёву.

22 января 2005
Москва

ЮА: Было ясно, что отсюда надо валить. Мы все тогда были поэтами. С Ниной Искренко пришли в какое-то кафе и стали выступать. Это было года через два после переворота 1991 года. Нина была человеком выспренним и сугубо человеком андеграунда. А я уже тогда понимал, что из андеграунда надо валить. Что западло быть в истеблишменте, но западло быть и в андеграунде. Это всё – аналогичные структуры.

Тогда наш андеграунд начал выходить "на сушу", стал выступать, и с чего-то Нина брякнула: "Настало наше время". А там, в кафе кооперативном, сидели ряхи уже. Эти ряхи уже появились. И одна ряха сказала: "Ваше время?! Да вы что! Это наше время наступило". Тогда я понял, что в стихотворении "От винта!", которое я написал то ли 1989-м году, то ли в 1990-м, я уже это подозревал. Не будет нашего времени никогда.

Вы сейчас спросили, почему ничего не известно о Башлачёве. Потому, что время Башлачёва никогда не наступит. Потому, что Башлачёв был настоящим поэтом, и его времени никогда не будет.

Я мало что знаю о его жизни. Я в целом этот сюжет чувствую, как парень из Череповца приехал в питерскую богему, и богема его с одной стороны образовала, а с другой стороны сломала.

В богеме нельзя задерживаться. Есть такой период, когда из неё обязательно нужно выскочить, иначе ты превратишься в профи от богемы, а это так же плохо, как профи от истеблишмента. Истеблишмент бабки платит, и богема тоже что-то платит, и это тоже нужно отрабатывать, а настоящие люди не хотят отрабатывать. Настоящие люди развиваются. Башлачёв – человек, которому просто нужно было вовремя выскочить из питерской богемы. Я не знаю, как нужно было это сделать, может быть, в университет поступить, поучиться...
( Read more... )

«Он из тех, кого помнят, но не вспоминают»

«Он из тех, кого помнят, но не вспоминают»

27 мая Александру Башлачеву, одному из наиболее ярких поэтов и музыкантов конца 1980-х, исполнилось бы 55 лет. Башлачева принято ставить в один ряд с Янкой Дягилевой: оба предпочитали петь песни под гитару и отличались пронзительной лирикой; оба — по официальной версии — покончили с собой, не дожив до тридцати. СашБаш, как называл себя сам Башлачев, куда менее известен, чем другие герои эпохи расцвета русского рока, но от этого не менее значим. Когда Башлачева не стало, песни-посвящения ему написали почти все значимые российские музыканты — от «Чайфа» до «Алисы» и ДДТ. «Медуза» в день 55-летия музыканта публикует переписку журналистов Максима Семеляка и Алексея Зимина, поклонников и знатоков творчества Башлачева — о его песнях, жизни и смерти.

Максим Семеляк: Если начать с традиционного идиотского допущения — в конце концов, 55 вполне представимая цифра — что, по-твоему, могло случиться, доживи он до сегодняшнего и вообще как бы развивались события?

Алексей Зимин: Ты хочешь узнать, выступал бы он на корпоративах в Луганске и Донецке? Думаю, все-таки нет, потому что он погиб тогда, когда погиб. Есть такой тип людей у которых героиновая зависимость от смерти, вот Башлачев из их числа, даже присутствие Ленина на ХХ съезде партии гораздо более естественно, чем СашБаш на фестивале «Нашествие».

Семеляк: А ты был, собственно, на концертах-то Башлачева?

Зимин: Был, но люблю я его не поэтому. Впечатления он не произвел — помню, что он был босиком, как Сезария Эвора. На самом деле, в те годы мало кто производил впечатление, они просто не умели этого делать. «Оборону», например, вообще невозможно было слушать. Неважно, как он умел петь и играть, тебя интересует исполнительское мастерство Моцарта? Говорят, что он был неплох, но любим мы его не за это. Вот и с Башлачевым примерно то же самое. Он умел дать словам такую силу, что они могли звучать хоть из утюга или микроволновки.
( Read more... )

Стихи читают лишь поэты…

Стихи читают лишь поэты…
Зане у нас любой поэт,
Кто в детстве сочинил куплет,
А после не забыл об этом:
Вот так из каждого куплета
И появляются поэты.

Но сочинителю всё мало:
Он должен осчастливить свет,
Чтоб тот признал, кто здесь поэт,
А публика – рукоплескала.
Для достижения оваций
Полезно опубликоваться.

Барьер потоку графоманов
Исправно действовал всегда:
Редактор, цензоры, тюрьма,
Костёр, Главлит и брешь в карманах –
Попробуй опубликоваться
И по пути не обосраться!

Но дешевеющая память,
Общедоступный Интернет
Заслону слов сказали: «Нет!
Пишите, публикуйтесь сами!»
И сочинителей увлёк
Разбушевавшийся поток.

Он размывал неудержимо
Препоны робкие стихам –
Поток стихов не иссякал,
Поскольку все строчили живо:
И мореплаватель, и плотник,
И даже офисный работник.

Так стихотворные ресурсы
Переживали свой расцвет,
Стихов вбирая муть и бред –
Без смысла, критики и вкуса,
А счётчики считали точно
Просмотр стихов многопоточный.

Ресурс стихов устроен просто:
Сначала в ленту новостей,
Затем в загашник поскорей –
И, в целом, нет пределов роста:
Стихохранилище потуг –
Поэта бескорыстный друг!

И, привлекательность почуя, –
Пляши, пиши, играй и пой! –
Поэты шумною толпой
По стихостойбищам кочуют
И оставляют в них свой след
В надежде поразить весь свет.

Росло усердие поэтов,
Менялись ленты всё быстрей –
И становилась всё острей
Проблема: кто прочтёт всё это?
Лишь поисковые машины
Работали неутомимо.

Стихи читают лишь поэты…
Прочти и отзыв сочини –
Получишь баллы в соц.сети
И увеличишь рейтинг где-то:
Стихи взаимно прочитаем –
И каждый будет почитаем!

Мы привыкали понемногу
К стихам как ленте новостей –
Скользили взглядом без затей:
Рифмуется? – и слава Богу!
А если отзвук рифмы тих,
То, значит, это «белый» стих.

Поэзия же исчезала,
Таилась скромно по углам
И пробавлялась тут и там –
Но душ уже не задевала:
Какие могут быть порывы,
Когда стихов – что в банке рыбы!

Поэтов был переизбыток –
Не сложно стало рифмовать:
Лишь только наберёшь «кровать» –
И генератор выдаст: «… мать,
Страдать, хромать, негодовать,
Сдержать, желать, продать, плевать» –
Осталось только отобрать –
И стих готов с пяти попыток.
Так кризис перепроизводства
Лишал поэтов благородства.

Стихи читают лишь поэты…
А кто ещё оценит нас!
Кто «отзовётся» без прикрас?
Найдёт ошибки – те и эти?
И добродушно даст совет
Заканчивать весь этот бред.

      *   *   *
Я не загадываю цели:
Меня читает Инфо-Бот,
«Паук», не знающий забот,
Зайдёт проведать на неделе…
Друзья! Заглядывайте чаще:
Читатели – такое счастье!