Паломничество без определенных намерений

Владимир Пастухов: Последний солдат империи

Благодаря Андрею Кончаловскому мне посчастливилось по касательной соприкоснуться в жизни с Сергеем Капицей. Несмотря на поверхностность этого знакомства, мощность его личности в свое время сильно повлияла на траекторию моих мыслей. Однажды мне пришлось в присутствии Сергея Петровича вести круглый стол о проблемах правосудия в России. Капица подводил итоги, и то, что он говорил, вызвало у меня тогда замешательство, так как показалось поначалу не имевшим никакого отношения к предмету дискуссии. Но в конце своей недлинной речи Капица вдруг, выдержав паузу, сказал, что вообще все мы, собравшиеся, похожи на актеров какого-то провинциального театра, которые о чем-то спорят, азартно жестикулируя, в то время, как на «заднике» сцены уже маячат огромные, подпирающие потолок страшные тени. Эти исторические тени, которые мы не замечаем, - завершил свою мысль Капица, - скоро выйдут на передний план и сделают все нынешние дискуссии бессмысленными и ненужными. Эти слова надолго запали мне в душу.

Сейчас мне кажется, что предсказание Сергея Петровича начинает сбываться. Гигантские тени ожили и закрыли собою горизонт русской истории. И теперь уже надо быть слепым, чтобы этого не заметить. В этой связи неопределенность русской судьбы, о которой стало модно рассуждать всуе, представляется мне весьма относительной, и отчасти есть следствие самообмана. Наоборот, я бы сказал, что долгосрочные перспективы России сегодня ясны, может быть, как никогда ранее. Другое дело, что они настолько неприглядны, что мало кому хочется всматриваться в эту даль. Дороги истории неожиданно спрямились, и теперь все сводится к выбору одного из двух стратегических сценариев. Неопределенность сохраняется лишь в вопросе о том, какой именно сценарий и как именно будет реализован.
( Read more... )

Владимир Пастухов: Витязь на распутье: старые сказки о российской государственности на новый лад

Россия мощно погуляла на чужих похоронах. До сих пор в мозгах стоит «белый шум», излучаемый государственным телевидением, а измученная давними обидами (от американцев и прочих «бандеровцев») русская душа требует «продолжения банкета». Но утро уже забрезжило, и надо снова вставать с колен на тяжелую голову.

Как обычно, есть три исторические опции. Можно гульнуть еще дальше налево и продолжить бить посуду в мировой лавке, чтоб день вчерашний окончательно смешался с днем завтрашним. Можно пойти правым путем и начать потихоньку возвращение к подобию привычной жизни. Конечно, что было, то было, и от него уже не уйти, но можно сделать вид, что как бы ничего и не было. И, наконец, можно вообразить, что идешь вперед, на самом деле раскачиваясь на месте, то есть, попеременно двигаясь то вправо, то влево без осмысленной цели.

Россия застыла в привычной для себя позе витязя на распутье из картины Васнецова, только камень кто-то выкрасил в «жовто-блакитные» цвета. Пока Украина голосует за виртуальное будущее, Россия выбирает ту реальность, в которой ей предстоит жить в ближайшие годы. Выбор не так велик, как кажется: между национальной теократией, светским полицейским государством и имитацией государственности. Либерально-демократические сценарии развития на этом этапе российской истории к рассмотрению не принимаются.( Read more... )

Владимир Пастухов: Может ли Мафия спасти Россию?

Смотри также "Новая газета": Факультет глобальных людей || Лекция Владимира ПАСТУХОВА «Можно ли возродить Россию с помощью мафии?» (ВИДЕО, ТЕЗИСЫ ЛЕКТОРА)

Владимир Пастухов: Завтра для России может наступить вот-вот

Накануне олимпийского года Россия, похоже, сходит с дистанции. Не выдержав темпа технологической гонки, она свернула на обочину истории и, тяжело дыша, провожает недобрым, усталым взглядом тех, кто ушел на следующий круг. Уязвленная и освистанная трибунами бывшая политическая суперзвезда лелеет в своем сердце мечту об историческом реванше. Сняв ненужные больше модерновые кроссовки, она надевает боксерские перчатки и направляется в бойцовский клуб. Когда-то в нем уже тренировались сборные Германии, Италии и Испании. И в самой России идеологическая борьба давно уже идет между фашизмом и либерализмом, причем линия фронта проходит приблизительно там же, где раньше с либерализмом воевал коммунизм. Но при этом почему-то считается, что у власти нет никакой идеологии, а фашизм — это некая абстрактная угроза, исходящая от маргиналов, которые, не дай Бог завтра Путин устанет быть президентом, придут к власти. К сожалению, бояться поздно: завтра для России может наступить вот-вот.

Двуликий кризис
Россия всегда сильно зависела от мировой экономической и политической конъюнктуры. Русские революции были эхом мировых катаклизмов. Но то, что для остального мира было просто очередным кризисом «переходного возраста», для России оборачивалось, как правило, фатальной катастрофой. И большевистская революция, и горбачевская «перестройка» были реакцией на глобальные исторические тектонические сдвиги, вследствие которых Европа, да и мир в целом каждый раз становились другими. Но сама Россия не становилась другой: она исчезала, проваливалась в небытие, из которого потом возвращалась в неузнаваемом, изуродованном революцией виде, с грузом старых не решенных проблем, к которым добавлялись новые. В результате у россиян сформировалась стойкая привычка: любые исторические перемены воспринимать апокалиптически.
( Read more... )

Владимир Пастухов: Неправильное зеркало украинской революции

Вот уже десять лет Владимир Путин, словно пушкинская царица, смотрится в Украину как в волшебное зеркало, и все эти десять лет строптивое зеркало дает неправильный ответ. Есть на свете другая царевна, которая для Украины всех милее, всех румяней и белее...

Украина интересна для России в том числе и как полигон оранжевых революций. Словно метеорологи, наблюдающие за зарождением тайфунов в океане, чиновники в Кремле уже почти десять лет с тревогой следят за зарождением революций на Украине. Владимир Путин лукавит, когда говорит, что события в Киеве похожи не на революцию, а на погром. Между революцией и погромом нет такой уж большой разницы. Неудавшуюся революцию всегда представляют погромом, а успешный погром впоследствии называют революцией. О том, что же на самом деле случилось на Украине пока судить рано. Но о технологии процесса многое можно сказать уже сейчас. Украина очень наглядно демонстрирует, из чего сделаны революции на постсоветском пространстве.
( Read more... )

Когда Великий Молчун заговорил, все были до такой степени потрясены, что сами слова его утонули в громе возгласов и оваций, и поэтому то, что он на самом деле сказал, так почти никто и не понял. Да никто особенно и не пытался — шок по поводу того, что Медведев возразил самому Путину, оказался таким глубоким, что обсуждалось почти все, что угодно: почему премьер это сделал, зачем он сделал это сейчас, понимает ли он вообще, что сделал, — кроме самого предмета спора. А сказал между тем Медведев вещь существенную и принципиальную, заслуживающую пристального внимания и глубокого осмысления вне зависимости от того, как кто-то относится к Медведеву. Потому что речь идет на самом деле вовсе даже и не о полномочиях силовиков, а о выборе путей развития России и о судьбе российского государства.
( Read more... )

Владимир Пастухов: Стоила ли конституция мессы?

В течение двадцати лет октябрь 1993 года остается кровоточащим шрамом в политическом сознании поколения «прорабов перестройки». За эти годы незаживающая рана поросла конституционным быльем, и многим стало казаться, что именно ради конституции была принесена «сакральная жертва» богу гражданской войны. Но конституция из этого дыма и грохота так и не возникла. Действительно, роды всегда сопровождаются муками, но не всякие муки заканчиваются родами. В 1993 году у России случился «конституционный выкидыш». Салют из танковых орудий, бьющих прямой наводкой по цитадели оппозиции, стал залпом роты почетного караула на могиле русского конституционализма.

Конституционные отступники
Ровно за четыре века до этих трагических событий, 25 июля 1593 года, вдали от России, в базилике Сен-Дени в предместьях Парижа, Генрих Наваррский, будущий основатель династии Бурбонов, отрекся от протестантизма и принял католицизм ради того, чтобы находившийся под контролем католической Лиги Париж признал его право на престол Франции. Существует предание, что, выйдя их церкви, он сказал своим протестантским сторонникам: «Париж стоит мессы». Четыреста лет спустя в России приверженцы идей либерализма и конституционализма, прислушиваясь к грохоту танковых орудий, успокаивали себя тем, что конституция стоит месива, в которое был превращен «Белый дом» - тогдашний символ русского парламентаризма и центр оппозиционной активности.
( Read more... )

Владимир Пастухов: Навальный как возмездие за трусость элит

К Алексею Навальному в политической тусовке относятся как к политику «второго сорта». В нем нехотя признают «политического самородка», отдают должное его смелости и харизме, не без удовольствия пугают им власть (как детей пугают «серым волчком», который придет и «укусит за бочок»), но не воспринимают его всерьез как перспективного лидера. Может быть потому, что в глубине души не воспринимают всерьез угрозу революции, с которой и связаны все перспективы Навального.

Добро бы Кремль – с ним все ясно, но Навальный нелюбим значительной частью русской интеллигенции, что несколько необычно, так как последней традиционно свойственно не любить в основном тех, кто уже у власти, а не тех, кто за нее только борется. Это, конечно, не касается молодежного «фан-клуба» Навального, члены которого готовы порвать тельник за кумира, и не только свой собственный. Для людей за пределами своего радикального, чем-то смахивающего на секту круга, Навальный остается чужаком. Он успел многих напугать, еще практически ничего толком не сделав. Я думаю, схожие чувства вызывал у русской интеллигенции начала XX века Владимир Ленин. Тоже, кстати, адвокат, если кто забыл…

Кому-то не нравится национализм Навального, хотя очевидно, что он не больший националист, чем Путин - либерал. Национализм его носит преимущественно популистский характер и повторяет зады кухонного трепа, которым не брезгуют многие из тех, кто пеняет Навальному за его «этническую неполиткорректность». Навальный просто вслух и громко говорит то, о чем другие предпочитают на публике помалкивать.
( Read more... )