Речь идет о «коллапсе» не столько пресловутого режима или экономики, а о коллапсе, то есть исчезновении, смерти, советского общества. Коллапс как модель описания действительности как раз и означает резкое, внезапное исчезновение общества и любых социальных институтов. Иными словами: резкое сокращение населения, массовые миграции, отсутствие значимых достижений в культуре, упадок образования, здравоохранения — словом, «аномия», то есть исчезновение любых, я подчеркиваю, любых систем ценностей. Собственно, ни о каком праве, законах, справедливости, эффективности речи нет и быть по определению не может. Если уж и говорить о нечестной приватизации, которая в итоге вывела Россию на какие-то рубежи, то только как о мародерстве на трупе советского общества. И уж оценивать какие-то экономические показатели в отрыве от анализа и оценки социальных процессов смерти общества — коллапса — совершенно невозможно. Стоит добавить, что «смерть» в данном контексте означает именно определенную социально-экономическую модель, а не биологическую метафору, как принято до сих пор в российской культуре. Впрочем, как добавил бы действительно великий комбинатор Бендер, — к показателям эффективности экономики эти исследования и модели не имеют никакого отношения.
2012-12-07
Александр Генис: Шибболет
Русские не только говорят, но и пишут иначе. Чтобы воссоздать наш диалог, нужна оргия знаков препинания. Тот же Довлатов уверял, что пунктуацию каждый автор придумывает сам, и бесился, когда ему ее исправляли. Я тоже считаю, что пунктуация не подчиняется ни корректорам (даже дружеским, как в «Новой газете»). Все знаки, кроме точки:().! ;:?, «…» условны, недостаточны и произвольны. Они — отчаянная попытка писателя хоть как-то освоить нашу интонацию, безмерно щедрую на оттенки. Не так в английском, где и запятую редко встретишь, восклицательный знак на клавиатуре не найдешь, а точку с запятой, как сказал Воннегут, ставят лишь для того, чтобы показать, что автор учился в колледже.
Язык, как Бог, нематериален, как природа — реален, как тучи — трудноуловим. Скрываясь в межличностном пространстве, язык надо пробовать ртом, чтобы узнать, можно ли так сказать
Нам важно поднять эмоциональный градус диалога, тогда как телеграфный английский доверяет ситуации. Считается, что она сама подскажет нужную интонацию или, что еще лучше, без нее обойдется. Нулевая эмоция — непременная черта любого вестерна, включая отечественные. Лучшая реплика в «Белом солнце пустыни» — «Стреляют», но она принадлежит иностранцу.Русские не только говорят, но и пишут иначе. Чтобы воссоздать наш диалог, нужна оргия знаков препинания. Тот же Довлатов уверял, что пунктуацию каждый автор придумывает сам, и бесился, когда ему ее исправляли. Я тоже считаю, что пунктуация не подчиняется ни корректорам (даже дружеским, как в «Новой газете»). Все знаки, кроме точки:().! ;:?, «…» условны, недостаточны и произвольны. Они — отчаянная попытка писателя хоть как-то освоить нашу интонацию, безмерно щедрую на оттенки. Не так в английском, где и запятую редко встретишь, восклицательный знак на клавиатуре не найдешь, а точку с запятой, как сказал Воннегут, ставят лишь для того, чтобы показать, что автор учился в колледже.